«Когда от нас запускают ракету, от русских прилетает 10»

Libération, 8 июля 2022

В сумеречной обстановке измученные украинские солдаты, дислоцированные в маленьком городке Северск, надеются на поступление нового оружия. Местные жители колеблются между ужасом и стоицизмом перед лицом боевых действий. На этот раз с него довольно — он уезжает. Бывший сельскохозяйственный работник на пенсии Владимир принял свое решение на рассвете в четверг. Он продержался до этого дня. Он оставался со своей женой Александрой в их маленькой квартире в Северске — городке на украинском Донбассе. Его мало трогало, что больше месяца не было ни воды, ни газа, ни электричества. Его не волновало, что приближается русская армия, и что жители бегут из ставшего призраком, заросшего бурьяном городка, где решили остаться только самые бедные и пророссийски настроенные жители. Он был дома и не собирался уходить.

Но его жена настаивала, а в 4 утра в четверг случился этот взрыв. Минометный снаряд попал в построенные во дворе дома гаражи. Взрыв поджег один из них и огонь перекинулся на остальные. Не осталось ничего, кроме сгоревшего мотоблока, старой ванны и кучи искореженного металлолома. К утру руины еще догорали и дымились.

Владимир сидит на стуле перед дверью в подъезд. В двух коробках и десятке сумок уместились все вещи супругов: продукты, одежда и какие-то документы. Он плачет, а когда говорит, сердится: «Но что же мы будем делать? Что? У нас нет ни денег, ни машины, нет мобильной сети и нет никого, кто бы нас отсюда вытащил». Супруги планируют направиться к своей беременной дочери, живущей в Днепре — в 300 км к западу. Его жена тоже кричит: «Зачем они это делают? Если они хотят поубивать друг друга, то зачем стрелять из такого оружия в нас? Что они хотят нам показать»? Она тут же извиняется за свой срыв: «Я уже приняла успокоительное. Нужно, чтобы Путин и Зеленский приехали сюда, сели за большой стол и поняли, через что нам тут приходится пройти. Мы должны заставить их пойти на разговор. Только переговоры выведут нас из этой войны». Она плачет. В саду сосед пытается потушить пламя: у него в руках пластиковая бутылка, которую он пополняет из ведра. Он проделал в крышке бутылки маленькие дырочки, чтобы вода брызгала немного дальше.

Ковровые бомбардировки

Русская армия находится менее чем в 10-ти километрах от Северска и приближается. Это всего лишь продолжение избранной в марте стратегии после неудачной попытки захватить Киев: сосредоточиться на востоке страны и продвигаться медленно, ведя интенсивные обстрелы минометами, ракетами и снарядами, по несколько тысяч снарядов в день. Это позволило 24-го июня захватить город Северодонецк, затем — 3-го июля — Лисичанск, установив полный контроль над территорией Луганской области. Теперь усилия сосредоточены на соседней Донецкой. Если России это удастся, она завершит начатое в 2014-м году, когда захватила часть двух областей сепаратистскими силами. Тогда появится возможность отделить Донбасс от Украины и присоединить его к России.

Эта стратегия ковровых бомбардировок приводит к гигантским потерям в украинской армии — по данным Киева, от 100 до 200 убитых в день, к которым добавляются сотни раненых. Она истощает армию, уже измотанную тремя месяцами интенсивных боевых действий и более чем откровенно недоукомплектованную по сравнению с противником. Но она также вызывает и массовый исход населения — до 90%, что подрывает пропагандистские тезисы Москвы, представляющую свою «спецоперацию» как освобождение пророссийски настроенных жителей, угнетаемых нацистской властью. Завоеванные города лежат в руинах – со всей инфраструктурой, заводами, административными центрами, предприятиями, частными домами и многоэтажками, которые потом придется полностью снести и отстроить заново.

И пусть в этот четверг в Северске сияет солнце – атмосфера все равно сумеречная. Улицы пустынны: проезжают лишь немногочисленные жители на велосипедах, согнутая под прямым углом старушка мелкими шажками волочит за собой тележку на колесиках, бродячие собаки. Тут и там дом или разбомбленное здание, с голой крышей и часто без фасада. Гражданских машин больше нет, только военные и внедорожники, грубо закамуфлированные пятнами краски или засохшей грязью. Один из них, Toyota Land Cruiser, тормозит под визг колес. Передняя шина порвана, болтается по ободу. «Ситуация становится серьезной! Быстрее скройтесь отсюда»! — кричит водитель, солдат с окладистой бородой.

«Лучше всего ночью»

В сотне метров отсюда, в спальном районе на востоке городка трое соседей — Валентина, Игорь и Люба — наблюдают за фронтом, как если бы смотрели на салют. Они поставили стулья и небольшой столик из пластика на травке перед входом в здание. На кирпичном мангале греется чайник, есть чай и печенье.

Здесь Северск заканчивается и уступает место полям вперемешку с рощицами, которые то спускаются, то поднимаются по холмистой местности. Вдали, примерно в двадцати километрах, видно нефтеперерабатывающий завод на окраине Лисичанска. Между двумя городами поднимаются клубы дыма. Одни черные, тяжелые и мощные: горят машины или взорванное оборудование. Другие белые, рассеянные ветром: это горят поля. Постоянно доносятся взрывы. Канонады свидетельствуют о работе реактивных систем типа «Град». Простые взрывы – минометов и орудий. Стрелкового оружия не слышно — две армии находятся слишком далеко друг от друга.

Украинская линия обороны проходит внизу, вдоль небольшой обсаженной деревьями дороги, по которой проходят танки. На расстоянии нескольких километров появляется вертолет, он летит в сторону рощи, стреляет оставляющими оранжевый след ракетами и тут же улетает. Валентина рассеянно смотрит на него. «Страх? Он позади, я уже привыкла. Лучше всего ночью, везде много огней».

До выхода на пенсию она тридцать лет проработала на Лисичанском нефтеперерабатывающем заводе. Со своего стула она видит поднимающийся из него дым. «Конечно, это грустно. Но кто бы ни победил — украинцы или русские — будет одно и то же, мы все равно останемся рабами». Она уклоняется от ответа на вопрос, какую армию поддерживает – киевскую или московскую: «Я славянка. Здесь славянская земля, и эта земля — моя».

«Артиллерия — богиня войны»

Ее сосед Игорь — крепкий 50-летний мужчина с остриженными ежиком седыми волосами — похоже, не слишком обеспокоен состоянием поля, где он работал до войны: «Да, это оно горит вон там». Он категорически против идеи отъезда. «Моя сестра уехала в самом начале войны и с тех пор уже пять раз поменяла город. Зачем мне ехать? Чтобы всю жизнь быть изгнанником? Ни за что, я остаюсь». Он не сомневается в исходе войны. «Русские победят, они сильнее. Если бы украинцам не поставляли оружия, все бы уже закончилось, это только оттягивает финал». Он улыбается. Его соседка — 75-летняя Люба – еще более откровенна: «Конечно, я за Россию, я там родилась. И исторически здесь русская земля. Чем скорее они победят, тем быстрее наступит мир».

Украинское подразделение 80-й воздушно-десантной бригады переехало в полуразрушенное здание неподалеку. Бойцы отдыхают и болтают под деревьями, курят сигареты. У их командира, 30-летнего капитана Андрея, голубые глаза и красные от усталости веки. «Да, правда, среди населения, которое осталось, очень много пророссийски настроенных. Ждут «освобождения», как они говорят, видят в нас захватчиков. То же самое было и в Лисичанске. А вот в Николаеве и Одессе [на юге] было наоборот, там русские никому не нужны».

Кадровый военный, он досрочно ушел в отставку перед самым началом войны. Но немедленно возобновил свой контракт и с тех пор находится на фронте. Его дислоцировали сначала на юг, потом на Донбасс, в Лисичанск. «Генштаб правильно сделал, что отвел оттуда войска, нас собирались окружить. Проблема в том, что, когда мы запускаем одну ракету, русские отвечают десятью. Когда мы задействуем одного человека, они задействуют десять. Им безразлично, если они отправят некоторых из своих бойцов слишком далеко вперед, на верную смерть — они немедленно туда отправят следующих. У них очень много потерь». Он говорит, что испытал облегчение, узнав о поставке Соединенными Штатами ракетных установок Himars, способных поражать цель на расстоянии 80 километров. «Артиллерия — это богиня войны, нам ее нужно больше. А также противотанковых ракет». Солдат замолкает. Он прислушивается к приближающимся взрывам. «Это ракеты летят». Он входит в здание, за ним идут его бойцы. Окна дрожат. Он вздыхает.