Русское вторжение: недоработки французской разведки

Libération – понедельник 25 апреля 2022

Авторы: Пьер Алонсо и Вилли Ле Девен

Несмотря на собранную самостоятельно и предоставленную Соединенными Штатами информацию, DRM (Direction du Renseignement militaire – Управление военной разведки) и DGSE (La direction générale de la Sécurité extérieure – Генеральное управление внешней безопасности) выявили «сбои» в работе до и во время российского вторжения. Парламентарии намерены пролить свет на недоработки. Вторжение России в Украину, как никогда раньше, привлекло внимание к работе военной разведки. В Соединенных Штатах политические лидеры беспрецедентно использовали это событие, почти в режиме реального времени обнародовав большое количество зачастую чрезвычайно подробной информации. Высокопоставленная американская чиновница Карен Гибсон, возглавлявшая разведку американского командования по Ближнему Востоку (Centcom), недавно в частном порядке заявила, что никогда не наблюдала подобного и удивлена настолько большим риском, на который пошли США: если бы Путин отказался от своих планов, администрация Байдена выглядела бы разжигателем войны, а специальные службы — некомпетентными или даже нечестными, безобразно повторив сценарий 2003 года, когда ложные доказательства послужили оправданием американского вторжения в Ирак.

А что же Франция? Париж — всегда осторожный, когда дело касается разведки — не подкидывал в пространство публичного обсуждения полученной его спецслужбами информации. Тем не менее, несколько публичных заявлений позволяют нам получить представление о высокой вероятности подобной атаки по оценке французов. 15 февраля, чуть более чем за неделю до пересечения границы российскими танками, министр Вооруженных сил Франции Флоранс Парли заявила депутатам Комитета национальной обороны: «Если мы видим то же, что и наши партнеры, то не обязательно должны сделать аналогичные выводы». Эта довольно расплывчатая формулировка разъясняется вскоре после этого: «Возможно ли нападение? Да. Правдоподобно ли оно? Да, с учетом сосредоточенных средств. Неизбежно ли? Я этого не знаю».

Верно в частностях и ошибочно в главном

На следующий день начальник Главного штаба Вооруженных сил Франции генерал Тьерри Буркхард высказался перед парламентариями более конкретно: «У нас в целом то же, что и у американцев, представление о средствах, развернутых русскими вокруг Украины, а также роста их военной мощи. […] С другой стороны, мы расходимся в оценке характера намерений русских. […] По нашему мнению, русские, безусловно, способны захватить Украину, но пойдут ли они на этот шаг, учитывая политическую, дипломатическую, экономическую, военную и человеческую цену такого решения? […] Мы склонны отвечать «нет», потому что это нерационально».

Последующие события подтвердили его правоту в частности — расчеты Путина не были рациональными, а цена вторжения стала невероятно высокой, — но он ошибся в главном: российская армия начала свою кампанию, но не смогла быстро «взять Украину» из-за ожесточенного украинского сопротивления. Французская разведка ошибалась? Этот вопрос был воспринят настолько серьезно, чтобы им занялась специальная парламентская комиссия, которая намерена вскоре провести слушания с целью пролить свет на эти «дисфункции» разведки, — признался Liberation один из ее членов.

В первую очередь это касается двух служб: Управления военной разведки (DRM), в котором насчитывается около 1.900 человек при 2.100 должностях с годовым бюджетом в 110 миллионов евро, и Главного управления внешней безопасности (DGSE), — около 6.600 гражданских и военных лиц и 880 миллионов евро в год. Бывший высокопоставленный чиновник DRM, как и большинство наших собеседников, из-за деликатности темы пожелавший остаться анонимным — объясняет распределение ролей в службах следующим образом: «Имеет ли нападение при имеющихся указанных средств шанс на успех? На этот вопрос должен ответить DRM. Способен ли Путин начать наступление, несмотря на доказательства того, что он не достигнет победы? А вот этот вопрос для DGSE». Это распределение, безусловно, схематично, и другие службы также могут внести свой вклад в оценку — в частности, подразделение по борьбе с отмыванием денег Tracfin на основе финансовой информации, показывающей вызывающие подозрения перемещения средств. Но это указывает на ответственность именно DGSE, до нынешнего времени не попадавшего под пристальное внимание, в отличие от DRM, начальник которого генерал Эрик Видо был жестко снят с должности на фоне обильной критики и, в первую очередь, разногласий с прямым командованием — начальником Главного штаба Вооруженных сил.

Другой бывший руководитель DRM резко высказался о том, что выводы, сделанные на основе разведывательных данных, были неверными. «Соединенные Штаты сообщили нам все, к тому же у нас были и собственные источники. Распознание намерений относится к области разведки, необходимо через различные высказывания понять психологию момента. Существовало множество признаков намерения Путина начать вторжение», — говорит он, приводя в качестве примера ноябрьскую противоспутниковую атаку. «Почему именно в это время? Чтобы показать, что Путин способен доставить любые неприятности Западу, если он встанет у него на пути».

Гипотеза репетиции в реальных условиях

Наш третий источник, в свое время работавший в DRM, защищает подготовленный службой анализ: «DRM сообщил, что у Путина мало человеческих ресурсов, что это будет стоить ему дорого, что у него есть вся необходимая техника, но недостаточно сил для сопровождения колонн». Надо отдать должное службе, которая предвидела некоторые ключевые моменты начала войны, в том числе захват Чернобыля. Внутри исполнительной власти не высказывается никакой критики, даже mezzo voce, в адрес сотрудников секретных служб. Столп Министерства Вооруженных сил заверил на следующий день после вторжения, что оно «не стало неожиданностью»: «Мы наблюдали наращивание военной мощи. Соединенные Штаты передали нам свою информацию, все остальное произошло в соответствии с их предсказаниями».

Другой ведущий источник в спецслужбах отрицает какую-либо «слепоту» французов: «Франция, как и американцы, осознавала и предвидела потенциальное вторжение в Украину». Он подчеркнул, что французские службы собрали ряд важных элементов: увеличение продолжительности контрактов в российских сухопутных войсках до нескольких месяцев свидетельствовало о готовящемся долгосрочном вооруженном вмешательстве. Перемещение к границам украинской территории всех элементов военной инфраструктуры вплоть до способности создавать и вводить в действие военно-полевые госпитали, опять-таки, оставляло мало места для гипотезы проведения русскими максимально приближенных к боевым действиям учений. Наконец, фиксировались передвижения и наращивание российских колонн от белорусской границы к границам Донбасса.

Однако, как признает этот же высокопоставленный собеседник, между французами и американцами действительно существовало фундаментальное расхождение, касающееся неизбежности этой войны, учитывая ее непомерно высокую стоимость. «Это правда, что с нашей стороны действительно присутствовали некоторые сомнения. Будь то в человеческом, военном или финансовом плане, это наступление ужасно дорого обходится России. И я даже не говорю о политических последствиях, которые на нынешний момент демонстрируют лишь укрепление западного блока» — продолжает наш собеседник. По правде говоря, если французы, как казалось, до самого последнего момента колебались по поводу возможного исхода, который Владимир Путин даст своим многократным запугиваниям, то это лишь потому, что им так и не удалось перепроверить информацию американской разведки, утверждавшей, что кремлевский деспот уже окончательно принял свое решение. Что подвело – человеческие ли источники в окружении самодержца, технические ли данные? Определить невозможно.

«Неудача французской разведки состоит в том, что она настаивает на автономии собственных оценок, которые зачастую противоречат американцам. Нас в меньшей степени беспокоит сам противник, чем о то, что о нем думают Соединенные Штаты», — возмущается упомянутый выше прошедший через DRM старший офицер, вплоть до того, что говорит о «слепоте» и «когнитивной предвзятости».

Устаревшее российское оружие

В свою защиту французские официальные лица утверждают, что выяснить намерения Путина было тем более сложно, что российский президент, казалось, принимал решения почти в одиночку. В Кремле он мог довериться лишь очень узкому кругу приближенных. Некоторые эксперты полагают, что даже секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев не был полностью посвящен в секретный план. «В разведке мы можем накапливать сумму объективных элементов и работать над разными сценариями, но мы еще не научились читать мысли человека», — иронизирует наш источник в правительстве, возмущенный дилетантскими претензиями к внешним службам Франции.

После двух месяцев войны французская разведка признает, что неправильно оценила ряд факторов. Во-первых, устаревание российской военной техники, возможности которой были явно переоценены. Была переоценена и российская киберугроза — несмотря на обилие предназначенных парализовать украинскую инфраструктуру средств, на этом фронте Россия пока терпит неудачу. Возможности сопротивления украинской армии также были в значительной степени недооценены, несмотря на присутствие в посольстве в Киеве атташе по вопросам обороны. «У Франции больше нет аппарата внешней разведки в Восточной Европе», — сокрушается один компетентный знаток тайн плаща и кинжала. У DRM не было своих «индикаторов» на месте – вскользь упоминает другой.

Некоторые задаются вопросом, не попались ли французские службы, подобно многим другим наблюдателям, в расставленную украинскими властями ловушку, которые якобы инсценировали пресловутую слабость своей армии. Доза «отравы», предназначенная, в первую очередь, для русского врага: «Неужели украинцы создали «психологическую завесу» над возможностями своей армии, чтобы русские поверили, что все будет легко»? — спрашивает эксперт Жозеф Энротен, повторяя вопрос, услышанный в недрах госаппарата.

По мнению некоторых наблюдателей, война в Украине подчеркивает ограниченность французской модели внешней разведки. Эта модель уникальна, как отмечает руководитель курсов разведки в Институте политических исследований Филипп Айез: «Создание DRM в 1992 году стало результатом постановки амбициозной первоначальной задачи: сохранить автономию по отношению к НАТО, доверить «разведку в интересах армии» (RIM) специализированной организации. Понятие этой самой «военной разведки» никогда не было строго определено, что оставляло некоторую неясность и в задачах DRM, который зависят от армии как в отношении занятых сотрудников (70% — военнослужащие), так и используемых средств.

«Большая голова и маленькое тело»

Ни одна другая европейская страна не сделала такого организационного выбора, добавляет Айез: «В Германии военная разведка является функцией BND (Bundesnachrichtendienst) — дипломатической службы, заместителем руководителя которой является генерал. У британцев есть Defence Intelligence, где находится пул аналитиков, но которая принадлежит ко второму кругу разведывательного сообщества. Во Франции же DRM является частью первого круга наряду с пятью другими службами, но именно вокруг DGSE и DGSI (La direction générale de la sécurité intérieure — Главное управление внутренней безопасности) сформировался некий гиперцентр, и руководителей именно этих спецслужб приглашают в ограниченное число лиц, входящих в Советы по обороне.

DRM — «большая голова и маленькое тело», по выражению Филиппа Айеза – с трудом выживает в этом весьма сложном ландшафте и расплачивается сегодня за куда более масштабные неудачи. Но война в Украине все еще бушует. Французские шпионы пытаются исправить свои первоначальные ошибки и внимательно следят за тем, что происходит с их российскими коллегами. По оценкам французов, с начала войны было арестовано от 100 до 110 сотрудников службы внутренней разведки ФСБ, отвечавших за бывших советских сателлитов. Настоящая чистка, предпринятая Кремлем.