«Эта мобилизация в России — еще и способ ободрения войск»

Libération, 21 сентября 2022

Интервью брал Бенжамен Делиль Перевод – Алексей Першко

По мнению специалиста по российской геополитике Кароль Гримо, объявленная Владимиром Путиным частичная мобилизация является способом эскалации войны против Украины. Это новый этап начатой ​​Владимиром Путиным 24-го февраля войны. Президент России объявил в среду утром о «частичной мобилизации» части своего населения для отправки воевать в Украину. Для создательницы Женевского аналитического центра исследований России и Восточной Европы (CREER) Кароль Гримо речь идет, прежде всего, о дальнейшей эскалации конфликта.

Является ли эта частичная мобилизация признаком того, что Путину нужны люди на фронте?

Фронт за последние недели, со всей очевидностью, откатился. Минобороны России заявило о чуть более 5.900 погибших с начала войны, но эта цифра значительно ниже действительной. Так что, конечно же, Москва должна протянуть руку помощи этой отступившей армии на многих участках, где украинские военные перешли в контрнаступление. 300.000 человек — это значительное подкрепление для поддержки войск, которые уже находятся на месте. Сегодня на фронтах развернуты приблизительно от 250.000 до 350.000 российских военнослужащих, поэтому цель этой мобилизации — удвоить их численность. Боевой дух русских войск ужасно пострадал от украинского контрнаступления, при всем том, что он, должно быть, и без того был очень низким. Так что эта грядущая частичная мобилизация также является способом определенного взбадривания войск.

Действительно ли Россия способна мобилизовать 300.000 человек?

Мы ясно видим, что это шок для населения, вдруг оказавшегося ввергнутым в состояние войны, в то время, когда ему месяцами рассказывают о идущей своим чередом «спецоперации». Это довольно жестко. Пока это решения на бумаге, теперь их будет нужно претворить в реальность. Эти 300.000 человек будут собраны и обучены перед отправкой на фронт в ​​течение полутора-двух месяцев, потому что русской армии необходимо срочное подкрепление. Подобная логистика в такой короткий срок требует очень хорошей организации. Именно поэтому во вторник Думой были приняты поправки об ужесточении законов, предусматривающих все возможные наказания для дезертиров или неявившихся по повестке, и речь тут уже идет о сроках от пяти до десяти лет лишения свободы. Российская военная доктрина заключается не в том, чтобы особо церемониться с солдатами, а в том, каким образом максимально избежать числа дезертирств и не допустить сдачи воинов в плен.

Тем более, что этих людей нужно будет вооружить, а русская армия с начала войны и особенно при отступлении в начале сентября потеряла очень много техники, танков и оружия…

Следует признать, что реализация призыва на местах, вероятно, столкнется с проблемами. [России] не хватает оружия, материалов для его изготовления и восстановления, особенно по той причине, что прекратились поступающие с Запада поставки. Очевидно, что она обратилась к другим странам — к Ирану, у которого были закуплены дроны, и к Северной Корее, даже если это пока не доказано в местах ведения боевых действий. Часть русской промышленности и до того работала на обеспечение военных нужд, но это касается только части производства, которой явно недостаточно. Подобная ситуация поднимает вопрос о военном положении, которое пока что не было введено декретом. Она же [ситуация], кроме того, заставляет русских юристов ломать головы, так как юридически мобилизация населения может быть объявлена именно в результате введения такого военного положения. Но в этом случае вся российская экономика должна была бы перестроиться на военные рельсы, как это было во время Второй мировой войны.

Является ли эта частичная мобилизация первым шагом к введению военного положения? Есть много признаков, которые заставляют меня предполагать, что возможность объявления военного положения рассматривается, даже если официально это отрицается. Их словам никогда нельзя верить. Несколько дней назад они отрицали объявление мобилизации, а сегодня заявили обратное. Тут следует наблюдать за признаками. Когда министр обороны Сергей Шойгу говорит о 25-ти миллионах мобилизационного резерва россиян, это крайне удивляет, но может быть и определенного рода знаком. В среду официальный представитель Кремля Дмитрий Песков заявил, что решения о военном положении не принимались и не обсуждались. Подобные решения, конечно же, все еще находятся в стадии изучения.